Эрдоган формирует опасную альтернативу войне в Израиле — оценка

Около десяти месяцев прошло с момента падения режима Асада и установления суннитского правительства под руководством президента Ахмада аль-Шара. Теперь Сирия стала ареной нового противостояния — через инвестиции в восстановление страны.

По оценке Яакова Лапина из института «Альма», новое «переходное» правительство, которое всё больше напоминает постоянный автократический режим, представило амбициозное видение «новой Сирии» в исторической речи аль-Шара на Генеральной Ассамблее ООН в сентябре. Об том пишет Maariv.

Цель президента — «закрыть печальную страницу прошлого» и вновь интегрировать страну в международное сообщество. Однако, по мнению Лапина, реальность на местах сильно отличается.

Несмотря на умеренные заявления в западных СМИ, аль-Шара строит армию, частично состоящую из суннитских джихадистских милиций, поддерживаемых Турцией. В то же время его силы совершали резню над меньшинствами — друзами и алавитами.

Симптомы радикализации заметны и в системе образования. В соцсетях появились видео, где учителя в школах Дамаска утверждают, что Конституция страны — это Коран, а главная цель — «освобождение мечети Аль-Акса» в Иерусалиме.

Оценочные затраты на восстановление страны составляют от 250 до 400 миллиардов долларов, а по словам аль-Шара, они могут достичь 900 миллиардов. Поскольку экономические возможности Дамаска ограничены, успех программы зависит почти полностью от иностранных инвестиций.

Эта ситуация создала новый геополитический «плавильный котёл». Региональные и мировые державы соревнуются за влияние через обязательства на миллиарды долларов в инфраструктуру, энергетику и финансы. Это стратегические инструменты для закрепления власти в Сирии.

С момента прихода к власти аль-Шара ведёт согласованную экономико-дипломатическую кампанию. Цель — получить международную легитимность, снять санкции и обеспечить капитал для восстановления. В июне 2025 года администрация Трампа частично сняла ограничения. Пик кампании пришёлся на выступление аль-Шара в ООН, где он использовал прагматический язык для инвесторов, избегая исламистской риторики.

Параллельно министр иностранных дел Сирии Асад Шибани совершил исторический визит в Вашингтон, встречаясь с высокопоставленными американскими чиновниками для обсуждения снятия санкций. В Дамаске созданы комитеты по переходному правосудию и расследованию пропавших, но, по мнению Лапина, это носит косметический характер.

Новая переходная конституция марта 2025 года сосредоточила обширные полномочия у президента. Это усилило опасения по поводу политических репрессий и непрозрачности власти. Выборы октября 2025 года также спроектированы так, что президент назначает треть парламента напрямую, а две трети формально выбираются контролируемыми органами. В районах друзов и курдов выборы отложены без ограничения по времени по «соображениям безопасности».

Эксперт Лапин подчёркивает, что исключение меньшинств и насилие против них выявляют разрыв между образом умеренного лидера и реальной политикой режима. Новый режим проводит централизованные экономические и социальные реформы, отодвигая ключевые группы, такие как курды и друзы, на периферию. Это может возродить старые жалобы, которые привели к гражданской войне.

Всё это превращает экономическое восстановление Сирии в поле битвы между державами. Создание Сирийского фонда развития и привлечение международных компаний, включая MasterCard, демонстрирует открытость для иностранных инвестиций. По мнению Лапина, это также попытка убедить Запад закрыть глаза на отсутствие демократии и нарушения прав человека.

Главная борьба разворачивается между странами Персидского залива и Турцией. Катар, давний сторонник «Братьев-мусульман», пообещал более 7 миллиардов долларов на электростанции и добычу газа. Саудовская Аравия выделила 6,4 миллиарда долларов, чтобы ограничить влияние Катара. Турция, используя географическое соседство и промышленный потенциал, стремится контролировать значительную часть рынка восстановления, включая аэропорты и энергетические системы.

Лапин отмечает, что экономическое проникновение Анкары — это также стратегический инструмент. Через него Турция получает прямое влияние на Дамаск в вопросах безопасности, особенно касающихся будущего курдских сил на севере страны.

Падение режима Асада стало серьёзным ударом для шиитско-иранского альянса. Иранские инвестиции на десятки миллиардов долларов пошли прахом, а сухопутный коридор к Хезболле был разорван. Россия, ранее выступавшая «воздушным крылом» альянса, пересмотрела подход, сохранив базы в Тартусе и Хмеймиме. Экономическая роль Москвы при этом ослабла: контракт на порт, ранее заключённый с российской Stroytransgaz, был передан DP World из ОАЭ.

В октябре 2025 года аль-Шара посетил Москву для восстановления отношений, обсуждения безопасности, восстановления инфраструктуры и просьбы о выдаче свергнутого президента Башара Асада. Он также подтвердил продолжение присутствия российских сил, чтобы ограничить действия Израиля на юге Сирии.

По мнению Лапина, новое сирийское правительство сосредоточено на экономическом восстановлении и привлечении капитала из стран Персидского залива и Запада. При этом под поверхностью сохраняется активная джихадистская идеология. Иранско-шиитский блок ослаб, но на его месте растёт «суннитский полумесяц» во главе с Турцией и Катаром — силы, не дружественные ни Израилю, ни Западу.

Турция укрепляет своё экономическое и военное присутствие на севере Сирии. Эта тенденция, по мнению Лапина, неизбежно повлияет на регион. Несмотря на инвестиции и обещания восстановления, будущее Сирии остаётся крайне неопределённым — возможно, даже уже завтра.

Ранее Курсор писал, что политическая карта Израиля меняется: кто прибавил сразу 7 мандатов — результаты опроса.