Ван Свол признался, что долго не мог понять логику подобного альянса. По его словам, идеологические основания сторон — не просто разные, а кардинально противоположные: «Когда я говорю „противоположны“, я имею в виду действительно ПОЛЯРНЫЕ ПРОТИВОПОЛОЖНОСТИ».
Далее он подробно сопоставил ценности и практики обеих групп, отмечая принципиальные контрасты. С его точки зрения, «пробужденные» отстаивают гендерную текучесть, поддержку ЛГБТК+ и секуляризм, тогда как исламистский экстремизм базируется на строгой бинарности, обязательной скромности и теократической модели управления. Ван Свол сформулировал это так: «Идеология „пробужденных“ — гендерная текучесть, поддержка ЛГБТК+, секуляризм. Исламистский экстремизм — жесткие бинарные категории, обязательная скромность, теократия. Они буквально находятся НА САМОМ ДАЛЬНЕМ расстоянии друг от друга».
Он также указал на различия в отношении к закону и религии, противопоставив «кодексы речи» и понятия богохульства с уголовным преследованием: «„Пробужденные“ = кодексы речи для защиты чувств. Исламистский экстремизм = законы о богохульстве с тюремным заключением. „Пробужденные“: „все религии угнетают“, радикальные исламисты: религиозное превосходство во всем» — привёл Ван Свол ещё одно контрастное сравнение.
Тем не менее, он пришёл к выводу, что обе стороны способны закрыть глаза на внутренние несоответствия ради достижения общей цели — подрыва западной цивилизации и установления иной формы власти. Как сформулировал он свою мысль: «Я не могу придумать другого объяснения, кроме того, что обе стороны готовы терпеть внутренние противоречия мировоззрения друг друга, чтобы получить власть и разрушить Запад».
Ван Свол разложил мотивацию сторон по полочкам: для них свобода слова, свобода вероисповедания, равенство перед законом и свобода рынка представляют собой барьер, мешающий установлению тотального морального или религиозного контроля — «чего хотят ОБЕ стороны», по его выражению.
Он подчеркнул, что для этих движений Запад вовсе не нейтральная среда, а экзистенциальная угроза: «В Америке никто не получает монополию на истину или власть. У нас есть выборы. У нас есть свобода слова. Для левых, которые хотят культурной революции... или исламистов, которые хотят правления шариата... это экзистенциальный кризис. Запад должен быть уничтожен, чтобы движение выжило».
И, наконец, Ван Свол обратил внимание на общественную динамику: по его мнению, вежливость и осторожность молчаливого большинства воспринимаются активистами как сигнал к дальнейшему наступлению — «Левые и радикальные исламисты воспринимают вашу вежливость как РАЗРЕШЕНИЕ ПРОДОЛЖАТЬ. Настаивать сильнее. Молчаливое большинство не хочет обижать... поэтому тихая пустота звучит очень похоже на „консенсус“, и они переписывают правила соответственно».
